Fandom CROBI. Тексты

Город всегда был для Элиса большим калейдоскопом. Картинки меняются, кажется, их и не сосчитаешь. Но всё равно кусочки одни и те же. Цветные стёклышки в этом узоре – мы.
Первая влюблённость в жизни не была взаимной, как у многих. В 17 лет сердце слишком большое для тела. Растёт, растёт, хочет сломать рёбра и улететь к чертям, как воздушный шарик. Это правда, чувства были односторонними. Но не со стороны Элиса. И так случается .
Первое лето студенческой жизни пришло жарким и голодным. Можно было устроить себе шикарный отдых, забыть об учёбе, забыть о чувстве дола и выкинуть всё из головы. Но он был парнем не того сорта. Ма и па без труда оплачивали колледж, но он стыдился этого. Хотелось что-то сделать самому, не быть обузой. Хотя бы следующий семестр – из своего кармана, ну ладно, хотя бы частично. Элис решил работать в местном парке аттракционов. Родители не возражали. Там всегда была приличная сезонная подработка для мальчиков и девочек. Жарить сосиски, раздавать рекламки, торговать билетами и сахарной ватой, чинить карусели и выметать грязь. Всего понемногу. Но главной обязанностью сотрудников Луна-Парка было улыбаться. Носи свою улыбку, как очки от солнца, не снимай до конца дня! До конца лета! Иначе просто ослепнешь без защиты от ярких красок и постоянного мелькания. Улыбайся, а то тебе захочется плакать. От того, что это искрящееся веселье – всего лишь обложка, от того, что часы в Парке всегда коротки и от уходящих людей. Все они появляются тут, чтоб отдохнуть, скорее всего, они не вернутся, по крайней мере, скоро. Но они должны видеть тебя улыбающимся. Элис твёрдо выучил этот урок. В Луна-Парке нашего города хорошие учителя и прехорошенькие учительницы.

Лиззи Томпсон была невероятной, без преувеличений. Про таких говорят: «Высший класс!» и присвистывают. Тоненькая, с точёной фигуркой, смешливая, стриженная под мальчишку блондинка с огромными оленьими глазами. Настоящий алмаз, из редкого сорта тех малышек, кому прощают всё. Тех, кого действительно носят на руках, потому что они того стоят. На Лиззи все парни в их смене смотрели, как на богиню. А она смотрела так на Элиса. Робко, выжидающе, покусывая совершенные коралловые губки. Ему это казалось невероятным. Так- на такого обычного него. Элиса сложно было назвать мужественным, да и на аристократичного принца на белом коне он не тянул. Из орудий привлекательности от бога ему достались только светло-голубые наивные глаза и худощавая фигурка. Конечно, он встречался до этого с девчонками, мало того, с одним парнем. И него даже был секс! Всего три раза, но был же. В то время это казалось приличным опытом. Однако ничего подобного, как с Лиззи, Элис пока не испытывал. Быть любимым впервые – это почти тоже, что потерять девственность. Что-то такое из разряда «Вау, это реально происходит» и «Вау, это происходит со мной» плюс «Боже, как странно и больно». Дни пролетали под беглыми влажными взглядами карих глаз, девушка молчала, и он молчал.
Когда надо было проверять аттракционы перед началом рабочего дня и после его завершения, Элису часто везло, ему доставалось обкатывать колесо обозрения. Каким же открытым всё казалось с высоты, как книга с объёмными картинками. Раскрываешь – и домики, и человечки встают перед тобой такими живыми и яркими. На земле ты бы их не заметил. А с высоты чёртова колеса из скрипучей сине-зелёной кабинки замечаешь всё. Вот два парня о чём-то спорят. Один высокий в рубашке с закатанными рукавами , похожий на гангстера, другой маленький тонкий брюнет. Худышка кричит на громилу, замахивается подаренным букетом, но рука замирает в воздухе, то ли розы жалко, то ли того, кто их подарил. Вот - одинокий смуглый юноша на скамейке бросает зернышки из пакета с поп-корном, голуби садятся у его ног , превращаясь в белый ковер. Движения ритмичны, как в танце или на уроке фехтования. Выпад, еще один, и ещё… И в свете зажигающихся фонарей белые волосы кажутся восточной чалмой. Миг – и мираж отступает. Колесо двигается так медленно, мозаика калейдоскопа почти не меняется. Элис любил эти моменты, быть просто наблюдателем в небе. В тёмной аллее какой-то странный парень, крашеный в розовый, развязно пристает к рыжеволосой красотке. Она сопротивляется, но без особенного на то рвения. Зачем они все пришли сюда, со своими проблемами, зачем им нужны детские аттракционы, цирк-шапито и комната страха? Элис видел парк, как на ладони. Каждая сценка рождала в голове какие-то мучительные бесформенные пока идеи. И, наверное, именно в тот вечер он решил, что так нельзя больше. Надо что-то делать с Лиззи. Нельзя оставлять её такой, зависшей над пропастью, взгляды украдкой, и слезы в подушку. Он точно знал, что слезы в подушку были. Иногда по утрам она смеялась с девчонками, что опять похожа на панду. А Элису круги под глазами вовсе не казались весёлыми, хотя панд он обожал до одури.

Он позвал, и она пришла. Сели на скамейку. Кажется, на ту, на которой сидел смуглый арабский принц, кормивший голубей. «Интересно, как мы выглядим оттуда, сверху,»- подумал Элис. Но колесо уже не работало. Была ночь. Жаркая и голодная, 17-летняя ночь. Девушка потешно теребила прядку короткой светлой чёлки, это было так трогательно, так щемящее-жалко, что всё в душе переворачивалось. Элис набрался храбрости. Надо быть честным! Положил руку на худенькое плечо. Лиззи всматривалась. Пыталась поймать хотя бы единственный проблеск надежды в его голубых, как июльское небо, глазах. И надежды не было. И тут облако в её груди переполнилось и лопнуло, разразившись слезами. Девчонка неуклюже ткнулась головой в грудь мальчику. И вдруг он почувствовал, как дрожит её тёплое тело, как рябь рыданий бесшумно проходит по узкой спине, а белые завитки волос на шее сладко пахнут летом. Тогда Элис прижал малышку Томпсон к себе так сильно, как только мог, зарылся в её макушку .
- Знаешь, Лиззи, ты ведь мне так нужна! – шепнул он и улыбнулся. И боль рассеялась. Если ты можешь, нужно всегда улыбаться…

Fandom CROBI. Тексты

Смотрите также